Мы – силы - Страница 122

122

Первым, тяжело ударив ботинками об асфальт, спрыгнул Ринат. Он медленно и устало направился к командиру. Под удивленные взоры сотен глаз Улем обнял прибывшего, а его генерал пожал тому руку.

– Он будет жить… – сказал Улем, и Ринат понял, кого тот имеет в виду.

– Я рад, – искренне ответил он.

Они вошли в дом, и Улем пригласил к карте на столе двоих своих спутников.

– Мы проиграли бой с их… скажем, с их талисманом. Но это не суть. Скоро мы выиграем больше чем бой… Мы выиграем войну и по праву займем всю эту незатопленную территорию. Вот их город. Он доминирует над всей этой областью, и его надо взять штурмом.

Генерал с сомнением посмотрел на город и сказал:

– Там их двадцать тысяч, насколько я знаю. И каждого третьего, считай, они могут поставить в ружье.

– Пускай, – сказал Улем довольно. – Нам их неподготовленные бойцы ничем помешать не смогут…

– Такие неподготовленные бойцы снесли нам больше трех сотен всего взводом.

Улем отмахнулся:

– Это не то… Там свои причины… А тут причин этих не будет…

Генерал пожал плечами:

– Ты знаешь, Улем, как ты скажешь, так я и сделаю.

– Вот и отлично… – задумавшись о чем-то своем, сказал Улем. – Идите отдыхайте. Завтра с утра вас разбудят – и немедленно ко мне. Понятно?

Они вышли. Какое-то время прошли вместе и расстались до утра. Видно было, что генерал хочет в подробностях знать происшедшее в походе, но его сдерживает старое правило: захочет – сам расскажет… В конце концов, даже Улем вопросов этому странному парню не задал.

Ринат пошел не к себе. Он направился к Роману домой. Юля встретила его и поняла все без слов. Единственное, что он успел сказать, что Ромка выживет. Успокаивать девушку он не стал, считая свой долг выполненным. Добравшись до дома, он, ничего не рассказывая переволновавшейся Лене, упал на кровать и мгновенно уснул.

Проснувшись ночью от потягивания за плечо, Ринат не сразу понял, где находится. Ему снился тот бой, и мозг настойчиво подсовывал ему картинку, где они победили. Где Ромка был живой, довольный, где он просил его, Рината, отпустить своих знакомых или хотя бы не казнить их за сопротивление. Ринат их миловал, и все были довольны.

Но Лена, вырвав его из сна, вернула на землю и к странной, страшной реальности. Где взвод смог удержать высоту от батальона. Где мерили мистическими категориями людей-талисманов. Где у одного был дар предчувствия, а у другого тихого парня открывался дар убийства.

В бредовый мир вернулся Ринат из бредового сна.

– Там посыльный от Улема, – сказала Лена тихо.

Проморгавшись и разжав ладонь на рукояти пистолета, Ринат спросил:

– Сколько времени?

– Половина второго, – ответила девушка, протягивая ему брюки и куртку.

Он помнил, что улегся не раздеваясь, и то, что девушка его раздела не разбудив, вызвало в нем странное чувство нежной благодарности. Он улыбнулся ей и поднялся. Одевшись и сполоснув лицо водой, чистить зубы он не стал, Ринат, не прощаясь с Леной, вышел к посыльному. Вместе они прошли до домика Улема, и, оставив нарочного на крыльце, Ринат вошел внутрь. Улем в одной тельняшке и широких темных брюках, босыми ногами на ковре, склонился над столом с картой и на стук в дверь никак не отреагировал. Даже когда Ринат вошел в комнату и встал у порога, Улем не сразу обратился к нему.

– Пройди и сядь, – сказал он жестко и даже, наверное, зло.

Ринат, предчувствуя беду, прошел и сел на табурет у стола.

– Я сейчас буду говорить, а ты – слушать, – сказал Улем, чуть смягчив голос. Подняв глаза на Рината, он увидел кивок и продолжил: – Артист знал меня больше, чем ты. Не знаю, рассказывал ли он тебе… Многие в Питере из тех, с кем я сходился, не стесняясь, считали меня спятившим. А знаешь почему? Я просто всегда знал, что у каждого человека есть свое место. И я не брал на дело человека, если считал, что он не годится для отведенной ему роли… Казалось бы, что в этом странного? Так нет. Им всем казалось, что я просто нос ворочу от их морд. И оцениваю людей по внешним признакам. Но это не так. У каждого из нас есть внутри типа компаса. И этот компас нас тянет всюду. Он нас заставляет сходиться с именно этой женщиной для жизни или для секса… с именно этими людьми для дела или гульбы… Все не просто так. Даже любимое дело этот компас определяет. Матерый зэк, мой знакомый, сидящий восьмую ходку, оказывается… Оказывается, его компас тянет его к преподаванию. Он был бы охрененным учителем, но он выбрал не то, к чему был повернут… Повернут, забавное слово. Или на что был «повернут». В церкви, наверное, сказали бы, что не выполнил предназначение Божье. Непишущий писатель… непоющий певец… не сочиняющий музыку композитор… жалкое зрелище. Они занимаются всю жизнь чушью. Деньги зарабатывают… по бабам шляются. Водку жрут ведрами… Вот и тот зэк был рожден, чтобы учительствовать, а так как не стал, то и наказание земное… За что бы ни брался, вечно его ловили и сажали. Неудачник, скажешь? Нет. Просто он занимался не тем. Ты думаешь, я в Бога не верю? Верю. Именно он дал шанс таким, как я, стать теми… В общем, сделать то, для чего мы были рождены. И я ему благодарен!

Я был всю жизнь лидером. И первую свою кодлу сам собрал. ТОЛЬКО ИЗ ТЕХ ЛЮДЕЙ, кто был для этого РОЖДЕН. И ни разу не влетал с нею, хотя и делишки были, и дела, и делища! Но только я связался с левыми… Они дельце подогнали реальное. Как все пошло наперекосяк и – бац!.. – Он ударил открытой ладонью по кулаку. – И зона. Там-то меня тот зэк и научил жить. Сам так не может, а меня уму-разуму научил. Потому что он видел… что я именно для этого и родился. Чтобы собирать людей вокруг себя. Собирать и заставлять их делать одно дело. Собирать и расставлять по своим местам…

122