Мы – силы - Страница 92

Кругозор превратился в маленькое пятнышко на темном фоне. Но оно вдруг резко тоже исчезло, и голос небес спросил:

– Дантес?

Приходил в себя Алексей тяжело. Он просыпался, когда его кормили, пил жижу и тут же, выблевывая ее, отрубался. Но снова его вырывали из небытия и, напоив, укладывали. Несколько раз его атрофировавшийся желудок удержал-таки влитое в него, и это дало толчок на поправку.

Однажды он проснулся и понял, что уже не уснет. Рядом никого не было, только из другой комнаты раздавался шум – глухое позвякивание и плеск.

Алексей оглядел комнату и удивился ее чистоте и нарядности. Занавески, растянутые по углам, открывали чистое окно с множеством цветов на подоконнике. На полу ковер, такой, как у него висел на стене в комнате. Там… в прошлой жизни… в Питере. Стенка была тоже словно из мебельного салона в его родном городе. Точно такую он видел когда-то. Непонятно, до чего могли довести его такие воспоминания, если бы он не закашлялся. Плеск где-то в квартире стих, словно прислушивались именно к его харкающим судорогам. Он успокоился, и вскоре плеск и позвякивание возобновились. Напрягая непослушные мышцы, Алексей сначала приподнялся на локте, а потом и сел, свесив ноги на нагретый солнцем ковер. Он смог подняться и, придерживаясь за мебель и стены, дошел до выхода из комнаты. Вышел в коридор и пошел на чуть слышимый из-за стука крови в висках шум. Попал он в кухню.

Она сидела перед ведром с парящей водой и перемывала в нем посуду. Споласкивая в другом ведре, ставила чистые тарелки и кружки на стол, а приборы – в большую вазу, для этого и предназначенную. Она сразу заметила его, но только улыбнулась, не прекращая мыть посуду.

– Оденься, – сказала она, ставя очередную тарелку в стопку. – Ты еще болеешь. Нечего стынуть.

Алексей стоял в одних плавках, причем совершенно теперь осознавший, что плавки не его.

– Там на стуле твоя одежда. И еще то, что Ханин тебе передал.

Продравшись сквозь очередной кашель, Алексей спросил:

– Ханин?

Она кивнула и пояснила:

– Друг. Мой и Антона.

– Антон? – не понимал Алексей.

– Мой близкий друг. Очень близкий… – пояснила она, опять улыбнувшись. – Иди оденься. Потом я тебе помогу выйти на улицу. Тебе надо ходить. А сегодня тепло.

Он непростительно долго одевался, запутавшись в вещах, не помня, где его, а где «новое». В конце концов он натянул свои джинсы, застиранную теплую тельняшку, а поверх рубашку из хлопка. Босой, он снова появился в кухне, и Алина, одобрив, пошла на балкон и принесла ему носки.

Вскоре они уже сидели на скамейке возле подъезда. В шагах пяти от них горел костер, на котором грела воду какая-то девочка лет десяти. Рядом с ней крутилась мелкая черная собачонка, забавно виляя хвостиком и все норовя попасть под ноги девочке.

Алексею было стыдно перед сидящей так близко к нему девушкой. Она его второй раз спасает, а он даже ее имени не помнит. Откинувшись на спинку, она смотрела на него, а он, согнувшись, страдая от своих мыслей и держа в руках железную кружку с бледным чаем без сахара, которым его угостила девочка, глядел на асфальт весь в трещинках, словно кожа старика. Он не знал, с чего начать разговор. Ну не спрашивать же ее, как зовут. Невольно горько улыбнувшись, он наконец спросил:

– Давно я у тебя?

– С того дня, как ты сбежал, – с мягкой улыбкой ответила она.

Алексей вздрогнул. Она и это знала. А если не только она?

– Это давно было?

– С полмесяца уже… – кивнула девушка.

– Меня ищут?

– Именно тебя – нет. Но ищут… Тех, кто в город проник, – сказала она. – Тебе еще чаю налить? Катя нальёт, если хочешь.

Алексей взглянул в кружку и, отхлебнув, покачал головой. Девочка возле огня делала вид, что не слышит разговора.

– Вы меня не сдали… – утвердительно сказал он.

Девушка пожала плечами и ничего не ответила.

– Но как же вы меня кормили? – недоумевал он.

– В каком смысле?

– Ну, карточки… они же ограничивают… Вы от себя, значит, отрывали, – ему стало еще больше стыдно.

А девушка только улыбнулась и сказала ему на ухо:

– Антон и Ханин имеют право выхода за город. Им двойные пайки полагаются. Да моя одна. Так что у нас было пять паек на четверых. Кое-что меняли. Например, тушенку на молоко. Тебе молоко нужно было, чтобы кашу варить. На воде оно, сам понимаешь, не то. Ну, лекарства иногда доставали. А так… Ханин много чего контрабандой протащил. Он очень с тобой хочет поговорить, и я его сегодня обрадую. Ты не бойся, он хороший человек. Он старший лейтенант. Военно-морской офицер. Он сюда роту курсантов дотащил, считай, на своих плечах. И только одного потерял… Он правда хороший.

Чуть удивленный такой теплотой к нему совершенно незнакомых людей Алексей спросил:

– Кто он?.. Ну, кем он работает? Охранник? Раз выходит за пределы города?

Девушка, казалось, слегка обиделась.

– Ни Антон, ни Ханин не охранники. А Ханин вообще на них неровно дышит. Он командир поискового отряда. Да его весь город знает! Они же… поисковики. Они город кормят! Как ты его не знаешь?

– Я долго здесь не был, а до этого… не до того было. А Антон? Он тоже поисковик?

– Нет. Он не поисковик. Хотя иногда он именно в их роли выступает. Он раньше метеорологом был. А сейчас всем понемногу занимается. Он и карты составляет, и план отвода вод и укрепления дамб. Он электричество делает для всего города. Это же именно он генератор починил в управе и запустил его…

…Генератор…

…Стрельба… вспышки в окнах здания управы… Все здание темно, и только площадь освещена. А по площади бегут… многие лежат. Все стреляют. И те в управе, и наши…